ККМ – моя жизнь

На днях Татьяна Исааковна предложила мне попробовать себя в эпистолярном жанре на тему «ККМ – моя жизнь». Надо сказать, я растерялся: с одной стороны ККМ на самом деле вся моя жизнь и я тут же вспомнил своего неизменного шефа и соратника А.Л. Рыжикова и его эссе на 800 страниц; с другой стороны - журнал ККМ и собственные воспоминания на одну страницу. Не то, чтобы я загрустил, однако нелегко втиснуть понятие «моя жизнь» в одну страницу: можно сказать – автобиография для отдела кадров.

Итак, мои контрольно-кассовые машины начались в мае 1961 года в славном коллективе головного предприятия СССР по разработке и внедрению в промышленность кассовых аппаратов «Государственное Союзное конструкторско-технологическое бюро по проектированию счетных машин» или просто «ГСКТБ». Там я начал свою трудовую деятельность с разработки электромеханического привода кассового аппарата КР.

На картинке кассовый аппарат КР

Вот такие кассы, как КР, КА, КМ, КС мы усердно «драли» с германских чертежей и сверяли с «живыми» образцами германской техники, вывезенными из Германии по контрибуции 1945 года. Мы пытались восстанавливать технологию производства касс по документам и образцам инструментов, вывезенных из Германии и адаптировать все это к нашим техническим возможностям. И если Рязанский завод «САМ» наводнил всею торговлю, гостиницы, рестораны, связь страны механическими «беременными» кассовыми аппаратами, то в этом немалая роль ГСКТБ и ее кадров (дальше читайте Рыжикова).

А это кассовый аппарат фирмы «National»

В свое время этот аппарат стоял в музее ГСКТБ, насчитывавшем около сотни моделей кассовых аппаратов, среди них были раритеты – деревянные конструкции кассовых аппаратов. День рождения первых из этих аппаратов уходил в позапрошлый век.

Через три года меня «по комсомольской путевке бросили укреплять качество изготовления кассовых аппаратов. Начальником ОТК «Опытного завода» я проработал два года. Качества не создал, но понял причину. Передовые материалы, лучшие марки стали шли на оборонку, нам же на «бытовом уровне» доставалось все низкосортное: из железа можно было вить веревки, а не делать упругие элементы металлических конструкций.

И я обратно ушел в ГСКТБ. Я вернулся к кассовым аппаратам, которые теперь уже назывались ЭКРМ. Где то с 1972 годя началась эпоха проектирования электронных кассовых аппаратов для Курского завода «Счетмаш» - серия машин «Искра», начиналась с ЭКРМ «Искра 301Б», разработанная под руководством Юрия Ивановича Осипова. Пошли бесконечные челночные вояжи в Курск: идеологи Бутрин, Осипов, Зимин, Фельдман, Рыжиков и ваш покорный слуга в роли того, который «с ложкой».

Потом настал 1980–й и часть ГСКТБ была «насильственно» переведена на «ЛЭМЗ», ВНИКИ СЧПУ, «Электронмаш», «ЛЭМ» и возвращение на Рязанский завод «САМ». А там, где завод «САМ», там кассовые аппараты модели «Ока». Пошла разработка «Ок». Последнюю конструкцию ЭКРМ типа «Ока» для предприятий связи я сдавал межведомственной комиссии под председательством Марины Борисовны Ярошевской в 1985 году в помещении отдела Руслана Чурилова на Барочной улице.

А потом… . Потом был «Электронприбор», Потом начался развал экономики. Кассы почему- то стране стали не нужны. Технологическое оборудование в приборостроении дряхлело, качество продукта производства падало, инвестиции в промышленность прекратились. Наступал коллапс.

И - спасайся кто как может! В 1992 году я сагитировал в соучредители Анатолия Рыжикова, Александра Васильева и Гришу Гусакова и зарегистрировал Общество с ограниченной ответственностью, Назвали Общество в духе времени «Компания РИМИЗ». Аббревиатура «РИМИЗ» расшифровывается просто: Разработка и Изготовление Механических Изделий. Между прочим, первый баланс Общества в налоговой представляла Лия Грудникова. За это ей отдельное спасибо. Настал период накопления первичного капитала. Для этого мы не брезговали никакой работой: разрабатывали Плазменный анализатор жидких сред для Зеленограда, театральные юпитеры для Ленинградского Дома пионеров, экологичные насосы для фармацевтической фабрики «Октябрь». Заказы на изготовление размещали в основном в механических цехах «Электронприбора». Люди имели дополнительный заработок, а мы накапливали стартовый капитал. И в 1993 году вернулись к кассовым аппаратам, но уже с Юрием Николаевичем Кузнецовым (Рыжиков собрался в Штаты, Васильев ушел к своему приятелю, Гусаков просто ушел) и в иной ипостаси: теперь я решил заняться обслуживанием и ремонтом той техники, которую всю жизнь разрабатывал. Мы с Кузнецовым организовали ЦТО. Восстановили контакты с Курским заводом «Счетмаш», закупили ЗИП, наняли мастеров, посадили Олега Гольдберга на маркетинг и получили первых клиентов и первые заявки на ремонт. В то время какие только устройства не использовались в качестве касс, вплоть до суммирующих машинок с выводом на бумажный носитель! Этот ералаш царил до тех пор, пока Марина Ярошевская, обладавшая обширными знаниями в вычислительной технике, талантом и упорством организатора, в очень нелегких условиях организовала ГМЭК и занялась регулированием обращения кассовой техники на рынке. В «ЭТИМе» у Владимира Кузьмича Шведа мы получили неограниченный доступ к обслуживанию кассовых аппаратов модели «ЭКР», через СКБ ВТ «Искра» у Ярошевской мы получили доступ к обслуживанию моделей «ЗИХ-GOLD» и «Samsung» и к использованию ПТС.

ЦТО бешено сопротивлялись решениям ГМЭК, не желали поступаться толикой свободы ради порядка на рынке обращения ККМ. Однако время и упорство ГМЭК, на мой взгляд, в лице ее идеологического лидера Марины Ярошевской, расставили все по своим местам. И сегодня, глядя на правовой беспредел в кассовой области, обусловленный отсутствием отраслевых документов, однозначно определяющих технические требования к конструкции, условиям регистрации, обслуживания и эксплуатации ККТ, трудно не испытывать нечто вроде ностальгии по прежней нелюбимой отраслевой вертикали ГМЭК-Производиттель-Поставщик-ЦТО-Пользователь.

Не пора ли вернуться к идее подобной ГМЭК.

Без этого мучительный процесс совершенствования конструктивных решений по защите выручки в кассовом аппарате и после ЭКЛЗ конечно найдет продолжение, но не решит и сотой доли проблемы. Без этого не будет технического регламента собственно конструкции ККТ и мер по его контролю. Без этого, к примеру, ККТ модели «АМС» будут оставаться тягостной проблемой для ЦТО. Без этого ЦТО не получит средств контроля ЭКЛЗ. Без этого нет обратной связи ЦТО – контролирующий орган в лице хотя бы УФНС. Без этого нет защиты интересов ЦТО в цепочке Производитель-Поставщик-ЦТО-УФНС-пользователь.

В этой связи, остается пожелать Марине Борисовне Ярошевской сегодня хотя бы продвинуть проект стандарта ККТ. А всем остальным – ждать Мессии, который мог бы решить наши проблемы.

Юргенс А.П.